Почему они не мечтают?

Может быть, на это просто нет времени? А может, дело в информационной избыточности современного мира? Случай из собственной практики привел психолога Екатерину Мурашову к неожиданному ответу.

О ЧТЕНИИ

— А по школьной программе-то ты читаешь? — спросила я у Лизы.
– Конечно. И еще много другого.
– «Еще» — это из интернета, и про качество я вообще молчу, — сказала мать девочки. — Из последнего, представьте: девушка полюбила вампира. Он тоже ее полюбил, но не может с ней переспать, так как боится, что загрызет в процессе. И вот на протяжении чуть не десятка томов, совершенно невозможным языком эта проблема мусолится…
– А вас в подростковом возрасте эта проблема не волновала?
– Какая? Любви к вампиру?!
– Нет. Желанности и невозможности в любви. В том числе и в плотском аспекте.
Женщина очень симпатично покраснела (должно быть, вспомнила о чем-то конкретном), а Лиза ровно в этот момент заинтересовалась происходящим в кабинете.
– Скажите, пожалуйста, — обратилась я к матери Лизы. — Вот вы сами в детстве много читали, и вам легко будет вспомнить. Вы обожали школьную классику?
– Ой, нет! То есть, ну… Лермонтов мне нравился, потом Байрон, и еще Грибоедов почему-то… А так мы детское читали и про приключения, научную фантастику…
– А что именно вы искали и находили в книжках своего детства?.. Только честно, пожалуйста…

Мать уже открыла рот для ответа, но моя последняя фраза остановила готовую сорваться с ее языка сентенцию. Она надолго задумалась, потом медленно произнесла:
– Ответы на какие-то детские и подростковые вопросы. Дети, подростки, такие как я, и наоборот, совсем не такие. Как они поступают, думают, чувствуют… Другие миры в фантастике, как они устроены, какие-то смелые научные гипотезы…
– Спасибо. Ваша дочь и ее друзья ищут ровно то же самое. И наша культура действительно все еще преимущественно текстовая. Но вот насчет «дети не пишут, не читают»… Понимаете, тут произошел некий процесс, который ревнители детского и подросткового чтения почему-то категорически отказываются замечать: дети ушли внутрь текста. Стали с ним на равных… И, решая свои задачи, читают и даже пишут не меньше, а больше, чем мы когда-то. Вот представьте себе обычного молодого человека конца 80-х. Не гуманитария, не журналиста. Писал ли он в предыдущие пять лет хоть что-нибудь, кроме школьных сочинений из-под палки? Писал. Поздравительные открытки бабушке в Таганрог на Новый год и 7 Ноября до седьмого класса (потом отказался наотрез, как ни стыдили) и записку в восьмом классе: «Лиза, пошли сегодня в кино». А такой же современный юноша или девушка? Они пишут и читают практически постоянно, десятки и сотни страниц. Мейлы, смс-ки, твиттеры, лента друзей, новости… Каждый из них к пятнадцати годам сочинил уже не один десяток «как бы рассказов» (все про себя, любимого, и про своих друзей) в «Живом журнале» или «Вконтакте», придумал и описал десяток героев и биографий в компьютерных играх…

– Да, да! — включилась Лиза. — Мы знаете с Милой как придумали? Вот Берта — это из «Сумерек», вы же знаете? — хочет быть с Эдвардом, но у нее есть любимая подруга, которая решает любой ценой оставить ее в мире живых людей, и Берта не знает, как ей поступить…
– Очень интересно, — искренне согласилась я. — И что же вышло?
– Мы еще не дописали, — сказала Лиза и добавила с гордостью: — У нас в группе 148 френдов тоже ждут, чем все кончится!
– Ну, запиши меня сто сорок девятой… — усмехнулась я. — И подумай вот о каком ходе: а что, если подруга тоже полюбила, но человека, и теперь они сравнивают ту и эту любовь — из мира живых и из мира мертвых…
– О! — сказала Лиза. — Спасибо... А можно я теперь выйду?
– Миле пошла звонить, — вздохнула мать. — Так вы думаете, ничего страшного?
– Думаю, ничего, — кивнула я. — Их способ работы с текстами и образами отличается от нашего. Они не смотрят снизу вверх на «глыбу Толстого», они просто живут внутри своих и чужих текстов, плещутся в них, как рыба в океане, дополняют письменный язык смайликами и интерактивом, на ходу переделывают его… Вы уверены, что это шаг назад по сравнению с вашим «книжным» детством?

О МЕЧТАХ

В моем профессиональном арсенале есть диагностическая игра: волшебник и три желания. Это когда я прошу детей или подростков вообразить себе встречу с волшебником и загадать три любых желания, которые он может исполнить с помощью взмаха волшебной палочки.

Причем перед началом игры я даю детям понять, что речь идет не о воображаемом походе в супермаркет, а именно о мечтах. «Понимать язык животных», «уметь летать» — все это тоже можно загадать, это же волшебник.

И именно в последние годы обнаружилась вот какая тревожная для меня вещь: все больше детей на вопрос «Так что бы ты попросил у волшебника?», честно подумав, отвечают: «Ничего. Ничего бы я у него не попросил». В этот момент у нас обоих (и у меня, и у ребенка) резко портится настроение. Мы оба понимаем: что-то не так! Но что?

Может быть, все дело в вещевой и информационной избыточности современного мира? Ведь мы-то в нашем детстве могли мечтать и о фирменных джинсах (которых было не купить в магазинах и которые были слишком дороги у фарцовщиков), и об интересной книжке, про которую только слышали, но никак не могли найти, чтобы прочесть. А о поездке в Париж даже мечтать могли немногие (вполне хватало мечты о том, как летом поедем на море — в Прибалтику или в Крым).

А может быть, на мечты у современного человека просто нет времени? Ведь по сравнению с нынешними детьми у нас была просто сенсорная депривация: по телевизору показывали один фильм за вечер, да еще «Спокойной ночи, малыши». Обычные родители никаким специальным развитием детей практически не занимались, и мы занимали себя сами: играми во дворе и дома, чтением, рисованием, разговорами, вполне медитативным наблюдением за окружающим миром, мечтами… Сейчас все не так: многие дети заняты программой, тщательно разработанной для них родителями, просто «под завязку». Какие уж тут мечты, если ребенок вместе с родителями годами мечется между серьезной школой, полезными кружками, приготовлением уроков и репетиторами, которые ему в этом помогают!
А потом он поступает в институт учиться на маркетолога, потом становится этим самым маркетологом и, как мой знакомый юноша, уже не мечтает, а просто ставит цели…

Но меня все равно снедают сомнения: ведь детские и юношеские мечты — это в конце концов не что иное, как построение личного перспективного плана с захватом воображением новых, волшебных горизонтов… Где бы мы сейчас были, если бы много тысячелетий назад кто-то из наших предков не мечтал, завернувшись в вонючую шкуру, в холодной сырой пещере? Если дети перестанут мечтать о космических просторах, что будет с нами завтра?

Скажите, читатель, а вы помните свои детские мечты? А сейчас вы мечтаете? Мечтают ли ваши дети и внуки? И если да, то о чем?

Хочется рассказать еще одну историю о волшебных желаниях из моего собственного детства.

Мне было 11 лет, и мы с моим дворовым другом Гришкой собирали желуди в Невском лесопарке на берегу Невы (они были нужны мне для поделок, и Гришка, как более старший — ему было 13, — согласился меня туда отвезти). Осенью в Ленинграде темнеет очень рано (оборотная сторона знаменитых белых ночей). Мы с полными карманами упругих прохладных желудей шли по парку к автобусной остановке, чтобы ехать домой. С темно-синего неба то и дело падали в Неву золотые звезды.

– Ты желание загадала? — спросил Гришка.
– Да я никак не успеваю, — пожаловалась я. — Я только начинаю говорить, а она уже упала…
– Надо короткое желание, тогда успеешь, — сказал Гришка.
– А какое — короткое?
– Миру — мир! Короткое и самое важное. Чтобы не было войны. Разве ты не знаешь?
– Миру — мир! Точно! — обрадовалась я, остановилась среди темных, влажно шевелящихся дубов, стиснула рукой Гришкину ладонь, задрала голову к звездному небу и, дождавшись стремительного росчерка, убедилась: действительно успеваю! — Спасибо, Гришка!
– Да не за что, — снисходительно откликнулся он. — Все так делают…

Много лет спустя я рассказала эту историю своему мужу:
– Я потом еще многих этому научила, в классе, в пионерском лагере и везде… А у вас так загадывали?
– Я плохо помню, но, кажется, что-то такое действительно было, — ответил он и улыбнулся. — Но зато я теперь наверняка знаю, почему тогда не случилось атомной войны, которой все боялись. Представляешь: миллионы детей смотрят на небо и загадывают на падающие звезды: «Миру — мир!» Оно просто должно было сбыться!..

Пожалуйста, все, кто может и все, кто еще верит в доброе волшебство: посмотрите на небо этим вечером, дождитесь падающей звезды (или хотя бы пролетающего спутника или самолета) и загадайте: миру — мир! Сегодня это опять очень актуально.

Автор: Е. Мурашовой